Название: Fallen into memoriesФандом: BleachАвтор: Tinuviel-fБета: AnImEsHkA_OkAnAПейринг: Рукия/Ичиго, Ичиго/Зангецу, Кьёраку/Укитаке, Хицугая/Рукия
Жанр: драма, приключения
Рейтинг: PG-13
Статус: в процессе.
Саммари: Бой за Каракуру окончен несколько дней назад. Ичиго удалось победить Айзена и тем самым спасти Сообщество Душ и Дворец Короля. Но может ли что-то спасти самого Ичиго?
Дисклеймер: всё - Кубо Тайто, кроме описанных здесь событий.
Глава 1. Тот, кто победил БогаГлава 2
Глава 2. Время огонька.
- У… Укитаке-тайчо…
Джууширо удивлённо обернулся на слабый и нерешительный голос, раздававшийся от двери. Из коридора последние четверть часа только и были слышны, что вопли и ругань его помощников, а также шум вызываемых ими разрушений, странно, как это робкий возглас младшей Кучики смог их перекрыть? Сообразив, что из-за стены уже несколько минут не раздаётся ни звука, (Неужели они, наконец, устали? Или просто переколотили всё, что могли?) Укитаке покровительственно улыбнулся испуганной девушке:
- Я слушаю тебя, Кучики-сан.
- Я прошу вас взять меня на миссию на грунт, - выпалила его подчинённая, низко и почтительно кланяясь.
- На грунт? – переспросил тот, размышляя, какое же у него было задание в Генсей и что в нём важного для Кучики, раз она так благоговеет капитаном и пришла просить об одолжении. – О… понятно.
Капитан за всеми заботами об отряде и, в особенности, отрядной документации почти забыл о поручении сетайчо. Неудивительно, его всегда выполнял Бьякуя Кучики, но на этой неделе из-за того, что у рокубантай тайчо возникли срочные дела, посещение Каракуры возложили на его коллегу. Что же, тогда становится предельно ясно, почему волнуется и переживает Рукия-чан: она хочет проведать Куросаки.
- Конечно, возьму, - ещё одна ободряющая улыбка девушке не помешала, так рассудил Джууширо, однако Кучики её не увидела, по-прежнему склоняясь перед командиром. – Одному мне бы было гораздо скуч… сложнее, а с Кийоне и Сентаро всегда столько шума, что они могут побеспокоить риоку.
- Б-большое спасибо, Укитаке-тайчо!
- Ну что ты, Рукия-чан, перестань, - капитан искренне беспокоился за младшую сестру Бьякуи – как будто она была его собственной родственницей или даже ещё ближе - ребёнком. Рукия заметно сдала с того момента, как лишилась временного шинигами; поговаривали даже, что девушка практически перестала общаться со своими прежними друзьями из Готея и с самим Кучики-тайчо. Верно ли было это, Джууширо не знал и мог только с тревогой констатировать, как изменилась девушка за месяц, прошедший с эпохальной битвы в Каракуре.
- Лучше вставай, нам надо выйти поскорее, - Укитаке поднялся и сам, придерживая катану. – Надеюсь, врата подготовили, мне не хотелось бы ждать.
Дверь из кабинета капитан открыл с некоторой опаской: ему не хотелось обнаружить за стеной своих помощников, а потом спасаться бегством от их чрезмерной опеки. В таком возрасте прятаться от двух простых офицеров, да ещё и в присутствии Рукии – стыдно! Будь рядом Шунсуй, так бы просто засмеял своего друга. Однако, на счастье Джууширо, коридор оказался пуст, и маленькая шинигами покорно засеменила за своим командиром на расстоянии двух-трёх шагов. Даже не оборачиваясь, Укитаке знал, что она сейчас опускает голову, чтобы проходившим мимо сослуживцам не было видно волнения и тревоги на прекрасном личике. Представительнице клана Кучики не пристало так сильно переживать из-за того, кто находился в мире живых, и столь ярко проявлять свои эмоции. Рукия старалась подавить страх и реяцу, чтобы не тревожить начальника, но слабые всплески духовной силы всё равно ощущались.
- А… а могу я поинтересоваться, почему ты попросилась пойти именно со мной? – негромко спросил мужчина, когда они оказались перед вратами в Генсей. На веранде, кроме них, больше никого не было, и Кучики могла не опасаться, что её слова услышит тот, кому они не предназначались. – С возвращения в Сейрейтей ты ведь ни разу не была в Каракуре?
Как и ожидал Джууширо, она опустила голову ещё ниже и долго молчала. Ответ капитан услышал лишь перед тем, как делегация из тринадцатого отряда ступила в Генсей.
- Прежде всегда ходил нии-сама, - глухо произнесла Кучики. Укитаке, пропустивший подчинённую вперёд, неожиданно чётко увидел, как сильно дрожат её плечи, как в бессилии и немой ярости сжимаются кулаки, хоть она и старается сдерживаться. Неужели, слухи, принесённые его офицерами, что брат и сестра больше не разговаривают друг с другом, правдивы?! – Я… я не могла прийти к нему с подобной просьбой.
- Понимаю.
Шагнув в ослепительно-яркий портал, длинноволосый капитан по привычке зажмурился, а, оказавшись в небе Каракуры, заслонил глаза ладонью от солнечного света. Ясный, прекрасный день, какое счастье! В Сообществе душ последнюю неделю лил страшный ливень, и Джууширо вовсе перестал выходить на улицу из-за отвратительного самочувствия. Кашель Укитаке давно не мучил, но из-за постоянной сырости разнылись недавние раны, полученные в бою с Айзеном и арранкарами, и (тайчо знал это совершенно точно) страдал не только он. По крайней мере, Кьёраку – его Рецу-чан только-только выпустила после очередного обследования – и Хицугая, ещё не оправившийся после тяжёлых ранений, тоже испытывали серьёзные проблемы со здоровьем. Здесь же, когда его охватило сладостное тепло, а глаза ослепили солнечные блики на крышах, Укитаке на несколько секунд позорно забыл о том, зачем двое шинигами явились в этот маленький городок.
- Укитаке-тайчо, - негромко позвала его Кучики, и Джууширо вернулся в реальность. Капитан тринадцатого отряда, оказывается, уже стоял в небе один; повертев немного головой, мужчина обнаружил свою подчинённую на углу ближайшего к ним здания. Девушка стояла к командиру спиной, склонив голову, и смотрела на улочку внизу.
Он догадался, в чём дело, ещё до того, как оказался рядом. Взгляд тут же выхватил из людского потока яркие рыжие волосы риоки, шагавшего куда-то по своим делам и даже не подозревавшего, что за ним наблюдают. На фоне других бывший шинигами выделялся, разве что, цветом волос, в остальном он выглядел, как и любой обычный подросток. Кажется, Рукия как-то рассказывала, что эта серая одежда – своего рода аналог униформы шинигами, только носят её ученики школ; сумка, перекинутая через плечо… и ни следа реяцу, ничего. Куросаки не почувствовал их появления, иначе бы давно уже обернулся и поприветствовал.
Джууширо позволил себе тихо выдохнуть, успокаиваясь. Яма-джи, конечно, не подавал вида, но он серьёзно беспокоился за этого паренька, воспоминания которого шинигами пришлось стереть, а духовную силу запечатать. Чем же ещё можно было объяснить тот факт, что раз в неделю одному из капитанов (делал это постоянно Бьякуя) необходимо было посетить Каракуру и проследить за состоянием риоки? Отчёты от Урахары в Готей 13 получали регулярно, однако их почему-то сетайчо казалось мало, требовался личный присмотр. Или старик Яма боялся, что Киске мог фальсифицировать информацию?
- Не уходи далеко, - запыхавшись, бросил мужчина, перескочив на соседнюю крышу. Отвлёкшись на размышления о судьбе недавнего вторженца, ставшего их верным соратником, Укитаке не заметил, что Рукия опять отошла, следя за парнем.
Девушка не отрывала от него глаз и, наверное, сама не замечала, что невольно задерживает дыхание, надеется и ждёт чего-то… чуда? Что сейчас Куросаки вдруг обернётся, помашет ей рукой и крикнёт, что он их видел, чтобы они спускались? Столько ожидания, столько предвкушения и, действительно, надежды, тут по-другому никак не скажешь! И все они напрасны... Джууширо мог понять чувства младшей Кучики: давным-давно он тоже переживал нечто подобное, а эта шинигами была ещё слишком молода, в её возрасте такие чувства вполне простительны. Только умудрённый годами и опытом человек может быстро понять и смириться с подобным исходом для близкого ему человека, позабыть столь сильные чувства. Несомненно, Рукия в глубине души винила и главнокомандующего, и старшего брата, что сейчас риока живёт обычной жизнью; её хватало только на то, чтобы не показывать открыто свои чувства. И так же ясно то, что бывший лейтенант тринадцатого всё это прекрасно знал, но, помня его характер, Укитаке не мог надеяться, что конфликт в клане Кучики разрешится быстро. Рукия и Бьякуя стоили друг друга.
- Укитаке-тайчо, - длинноволосый капитан слегка наклонил голову, вновь услышав, что его зовут. - Расскажите, как всё случилось.
Куросаки свернул на другую улицу, и шинигами пришлось сменить наблюдательную позицию. Тайчо выбрал более высокое здание, откуда было прекрасно видно окрестности, в том числе, и магазинчик Урахары, который вот-вот должен был оказаться в поле зрения риоки, и поведение парня встревожило Укитаке. Почему Ичиго пошёл именно этой дорогой? Неужели начал вспоминать?
- О, ведь ты же вернулась позже? – мягко переспросил тот, раздумывая, как бы оттянуть ему самому неприятный момент. Джууширо, перевидавшему за долгую жизнь многое, тяжело было вспоминать события того боя, одного из самых страшных боёв за всю историю заградительных отрядов Готей 13.
Воздух, казалось, насквозь пропитался кровью… повсюду клочья капитанских хаори, осколки клинков, тела друзей, коллег: разорванные, изломанные, изувеченные. Стоило лишь прикрыть глаза, и Укитаке снова оказался на поле битвы, судорожно сжимая Согьё но Котовари. Все, что в небе, - ещё не испытали свою участь; всех, что на земле, - вот-вот заберёт или уже забрала смерть. На груде обломков хрипящий Хирако, которому пробило лёгкие, ещё пытается схватиться за зампакто; вайзард умирает, но на его лице внутренний Пустой уже ткёт свою маску, чтобы вырваться на волю. Окровавленный Хицугая (его грудь Айзен практически разрубил пополам) что-то шепчет помертвелыми губами, маленькая детская ладошка тянется к руке подруги. Мальчишка теряет сознание, так и не успев увидеть безжизненно закатившиеся глаза Хинамори. И падает, медленно кружась в воздухе, заколка Кьёраку, сорванная мощной волной реяцу… Сам капитан восьмого лежит вдавленный в асфальт, Джууширо видит, что он улыбается, хоть и не в силах больше подняться, и душу заполняет какое-то предательское облегчение. Изранен… но жив… жив!
– Собственно, мне и рассказывать-то нечего, - мужчина не мог описать Рукии такие страшные подробности. Девушка вернулась из Уэко Мундо вместе с остальными капитанами и друзьями Ичиго, к тому моменту группы четвёртого отряда уже унесли всех раненых. Счастье её, что ничего не видела. – Мы атаковали Айзена, чтобы дать риоке шанс для удара, когда его бы не могли задеть. Вскоре ему представилась такая возможность, и Куросаки тоже вступил в битву, - но на самом деле, временный шинигами рванулся в бой, не дожидаясь, когда капитаны загонят врага в угол. Куросаки не смог просто стоять и смотреть, как они, затуманенные Кьёка Суйгецу, убивают сами себя.
Рукия не обернулась, когда её командир замолчал, внимание шинигами было полностью сосредоточено на том парне, что шаг за шагом приближался к магазину.
Ками-сама, неужели он всё же помнит? Девушка столько раз видела это во сне: она бежит за Куросаки, бежит и никак не может догнать, уже теряя последнюю надежду; вдруг Ичиго оборачивается и улыбается ей своей самой тёплой улыбкой! Ведь не могло быть так, что он сдался! Победив стольких капитанов Готей 13, арранкаров Эспады и самого Айзена, этот бака не смог одолеть какое-то заклинание?!
Кучики вздрогнула, поняв, что забыла о самом важном: воспоминания Ичиго не были спрятаны в его душе за заклятиями, их просто уничтожили.
За прошедшее время девушка смогла немного привыкнуть к мысли, что это сделали во благо самого Куросаки, но просто так выбросить такую часть его души, как память о Сейрейтее… как же можно на такое решиться? Как можно с этим согласиться? Потому-то ей было ужасно сложно простить брата, хотя он всего лишь передал приказ главнокомандующего.
Утром четвёртого дня после боя, когда её несносный рыжий, наконец, очнулся, Кучики была готова благодарить всех богов за его исцеление … пока её железной рукой не остановила Йоруичи, сказавшая, что ни ей, ни Ренджи к Куросаки нельзя. С того момента видеть его могли только Орихиме, Ишида и Чад, но не она. Почему?.. Ведь он всех их спас, почему так несправедливо?.. Рукия в последний момент сообразила, что плачет, и утёрла слёзинки кулаком. Перед нии-сама нельзя плакать, перед Укитаке-тайчо тоже, хоть он и заботится о ней, и прощает многое.
«Что же он сделал тогда?» Этого Укитаке никак не мог понять, да что там он, сам Ямамото-сетайчо не понимал. Все, кто тогда уцелел в горниле сражения, видели произошедшее: рыжий парень, с яростью кинувшийся на Айзена, не успел и клинка опустить после смертельного удара. Душа новоявленного Ками-сама только-только разлетелась по ветру, а Куросаки уже лежал на земле, выронив зампакто, и не дышал.
Кьёка Суйгецу Айзена обладал способностью полного гипноза. Мог ли он оставить своим убийцам такой прощальный подарок, как риока, восставший против своих союзников?
До входа в магазинчик Урахары Ичиго оставалась пара метров, когда из-за забора на улицу с криками и руганью выкатился какой-то клубок. Из облачка пыли вылетел плюшевый львёнок (ускорение ему придал, видимо, чей-то пинок), и Рукия невольно улыбнулась, когда Кон, мужественно сдержав крик, очертил в воздухе головокружительный кульбит и плюхнулся прямо под ноги своему бывшему хозяину. После того, как Куросаки лишили воспоминаний, душе+ некуда больше было идти, кроме торговца. Наверное, после нескольких дней в том бедламе, комната Ичиго показалась бы ему райскими кущами… но, как и его друзьям-шинигами, Кону уже нельзя вернуться.
- Я тебе покажу! – заорал Джинта (а с Коном дрался именно он), потрясая кулаками. – Вот только попробуй мне ещё раз, я тебя в отбеливатель суну! – над ним нависла чья-то тень, и мальчишка, удивлённо открыв рот, обернулся. – А? Тебе чего, рыжий?!
- Джинта-кун, не надо, - испуганно пискнула из-за забора Уруру, приподнявшись на цыпочки, но не рискнула выйти к нему.
Укитаке нахмурился, на всякий случай положил ладонь на рукоять катаны. Нельзя угадать, что может оказаться последней каплей. Простой разговор с некогда знакомым ему человеком может заставить риоку начать вспоминать. Хотя капитан знал, что все воспоминания Куросаки уничтожили, он понимал также, что этот парнишка обладал чудовищной силой и боевым духом. Ичиго Куросаки мог пройти через то, где бы все погибли; он был не таким, как другие шинигами, и ожидать от него слепого подчинения приказам Сообщества душ нельзя.
- Лучше не разбрасывай свои игрушки… малыш, - на лице бывшего проводника душ появилась язвительная ухмылка, с превосходством которой старшеклассники обычно смотрят на малышню. Джинта судорожно сглотнул, когда рыжий верзила подошёл к нему ещё ближе и нагло потрепал по голове. – А то потом расплачешься, когда не найдёшь!
Парень пинком отправил львёнка в обратный полёт и, поправив сумку, отправился дальше, как ни в чем ни бывало. Кон, впечатавшийся в стену магазинчика, с плачем сполз на землю, а Джинта и Уруру так и остались стоять, растерянно моргая. «Ты совсем не изменился, Ичиго», - с нежностью и теплотой подумала Рукия, невольно улыбаясь.
- Постой, - Кучики бросилась, было, вслед за ним, но почувствовала, как её ухватили за руку. – Дальше мы не пойдём.
- Почему, Укитаке-тайчо? – вопрос с самого начала был бессмысленным, он вырвался до того, как девушка смогла сообразить, что говорит. Капитан и так добр к ней, позволил сопровождать на этой миссии; его слова и действия успокоили Кучики, подарили счастливое ощущение, что сейчас ей можно, наконец, подойти и обнять своего потерянного Ичи… Её мечтания оказались мыльным пузырём, раскрашенным в яркие краски, и вот он лопнул, оставив после себя ужасное ощущение пустоты.
- Тебе следует отпустить его, Рукия-чан, - грустно улыбаясь, сказал Джууширо. – Долго ты так не продержишься.
- Я… я должна. Я не могу так отплатить Ичиго за всё, что он сделал для меня.
Твёрдость и решительность в её голосе поражали. За то время, что младшая Кучики была в тринадцатом отряде, она крайне редко демонстрировала такие качества, девушку смущали постоянная опека брата и других офицеров, самого Укитаке. Когда в жизни Рукии появился Куросаки, капитан заметил, как возросла её уверенность в собственных силах, ответственность, маленькая шинигами, наконец, нашла свою команду. Это не могло не радовать, но только временного проводника душ превратили в обычного человека, Кучики вновь стала робкой и нерешительной, как прежде.
- Не думаю, что он именно это хотел получить в ответ. Рукия-чан, твоя душа в смятении, потому что сильно привязана к нему, и не может найти верное решение. Ты должна его отпустить, - повторил мужчина. Укитаке никак не мог отделаться от ощущения, что он объясняет самую простую истину маленькому ребёнку. В сущности, оно так и было: по сравнению с ним, Кучики – слабое и неразумное дитя, которое нужно наставить на правильный путь. – Ведь риока принадлежит совсем другому миру, этому миру, но никак не нашему.
- Я не понимаю, - тихо ответила девушка. Ей ужасно хотелось отвернуться или вообще уйти, не продолжать больше этот разговор, потому что капитан говорил, что Ичиго следует забыть, бросить…
Каждый как будто счёл своим долгом «помочь» бедной Рукии, которая, по их мнению, слишком привязалась к временному шинигами. Но почему же они, такие благородные, только говорили свои умные слова и уходили?! Конечно, им легко, им плевать, что без Ичиго не было бы победы, им плевать, что Сообщество душ, получается, просто воспользовалось силой Куросаки, а потом вышвырнуло, когда шинигами начали сами со всем справляться! Оставить Ичиго? Предать, как они?! Почему?! С каких пор предательство в Сейрейтее стали прятать за возвышенными словами и скрытыми обвинениями в эгоизме?!
- Тогда позволь я тебе объясню, - Джууширо деликатно кашлянул и обвёл рукой Каракуру. - Любое существо жаждет прожить отмеренное ему время в спокойствии и мире, жаждет стабильности и благополучия. В такое время все существа едины, равны… и в какой-то степени неотличимы друг от друга. Когда возникает конфликт, начинается война, их души стоят на перепутье между жизнью и смертью, - Рукия внимательно следила за его речью, жадно ловля каждое слово. Давненько капитана не слушали с таким желанием! Укитаке почувствовал прилив сил и продолжил гораздо более вдохновенно: – Но раз они равны, то могут биться хоть сотни, тысячи лет и всё равно не решат конфликта. Они – это мы: ты, я, Бьякуя-кун и Ренджи-сан, Ямамото-сетайчо и Урахара Киске… в какой-то степени, несмотря на различие в силе и качествах, мы одинаковы.
Да, именно так. Есть то, что сводит все души к одному уровню, несмотря на уровень реяцу или ещё что-либо. Этот фактор нельзя назвать словами, сложно выразить и подчас определить, но отрицать его наличие – безумие.
Поймёт ли такую философию девушка, любовь которой вместе с воспоминаниями возлюбленного обречена на гибель? Вряд ли, но Укитаке должен попытаться: приняв Рукию в свой отряд, капитан возложил на себя часть ответственности за её будущее, а сейчас оно, возможно, висело на волоске. Кучики не замечала, что не контролировала свою реяцу, и духовная сила маленькой шинигами напоминала чёрный, бездонный пульсар, жадно поглощавший всё, что оказывалось рядом. Злость, обида, недопонимание… если ничего не сделать, они породят ненависть.
- В такие моменты, когда силы равны, и появляются существа подобные ему, риоке Куросаки Ичиго, - тайчо уже не видел парня, но чувствовал, что тот находится недалеко. Велика сила рыжеволосого мальчишки, если мысль о нём придавала уверенности даже капитану! – Яркие, безрассудные, пламенные… Среди других они подобны огню, вспышке, который обжигает, едва ты попробуешь дотронуться до него; они приносят разрушение, но вместе с тем и порядок. Их главная задача – решить этот конфликт, который их и породил. Понимаешь, Рукия-чан? Ичиго и есть такой огонь.
Кучики медленно кивнула. До этого девушка не сводила глаз с того места, за которым скрылся бывший шинигами, теперь же перевела взгляд на своего тайчо, и мужчина позволил себе улыбнуться уголком губ. Кажется, она начала понимать.
- Но вот представь: война закончилась, напряжение исчезло, в мире снова. Что же делать такому огоньку? Цели-то больше нет… Он будет ещё пытаться, стараться быть нужным, но в итоге… знаешь, что же произойдёт? – Рукия помотала головой. Нет, девушка всё прекрасно понимала, только не хотела смиряться и признавать, что больше ничего не изменить. Что может сделать она одна против целой системы? – Он сгорит. Просто сожжёт сам себя, не в силах смириться с собственной бесполезностью, или погибнет, безрассудно бросившись в пламя. Ведь ты не хочешь для Ичиго такой участи, Рукия-чан? Тогда отпусти его. Отпусти, не бойся, это не предательство и никак не прощание.
- Однако больше всего на него походит… - дрожащим голосом выдавила Кучики. Её словно парализовало, тело не хотело слушаться свою хозяйку, и представительница аристократического семейства могла вот-вот расплакаться прямо перед своим командиром.
Неужели это действительно конец? Конец их с Ичиго общей истории, битв на одной стороне, дружбы, которой не хватило времени, чтобы перерасти в настоящую любовь…
- Вовсе нет! – убеждённо воскликнул Джууширо и ласково потрепал девушку по волосам. – Вы всего лишь говорите друг другу «До свидания»! Его время ещё придёт, может быть, не единожды, - заметив, как часто-часто заморгала шинигами, тайчо, несколько секунд поразмыслив, притянул к себе шинигами, укрывая от жестокого мира широкими рукавами своей капитанской накидки.
«А к тому времени твои чувства утихнут достаточно, и ты сможешь понять, как опасно и бесполезно любить такой огонёк».
От того, что хоть кто-то сжалился над ней, Рукия была готова разрыдаться. Весь этот месяц ей пришлось одной справляться с навалившейся бедой, и никто не предложил руку помощи, а тут – капитан, который, в общем-то, совершенно чужой человек… Слабость продлилась лишь несколько секунд: Кучики вспомнила, что она шинигами и на такое проявление чувств в присутствии вышестоящего начальства не имеет права.
- П-простите, Укитаке-тайчо, - раздалось откуда-то из капитанских объятий, и девушка, подняв голову, сделала крохотный шажок назад, освобождаясь.
Джууширо внимательно (даже, скорее, испытующе) посмотрел на Рукию, сомневаясь, следует ли послушаться её просьбы. Губы дрожат, щёки покраснели, яркие глаза заволокло пеленой сдерживаемых слёз… и что же с ней делать? Но девушка неожиданно собралась с духом и выпрямилась, видимо, догадавшись, как можно убедить капитана.
- Идём, - это всё и решило, и тайчо кивнул в сторону Врат, через которые они и пришли в Генсей. – Мы уже закончили, пора вернуться. Да и Кучики-тайчо будет за тебя волноваться, пойдём.
Мужчина словно специально оставил её, понимая, как важно Кучики остаться наедине со своими мыслями. Сердце ещё питалось слабой надеждой, но его начало томить тёмное предчувствие: Рукия поняла, в конце концов, что их расставание неизбежно. Взглянуть бы на Ичиго хоть разок! А он ушёл… ушёл.
- До свиданья, Ичиго… - ветер сорвал с губ девушки эти слова, унося их в далёкую вышину неба, но, идя вслед за капитаном, Рукия была уверена, что Куросаки их обязательно услышит. И когда-нибудь… они снова встретятся.
Некоторые (а именно неугомонные Сентаро и Кийоне) утверждали, что у их тайчо был особый дар предвидения. Сам Укитаке так не считал: ну какой из него пророк? Просто за такую долгую жизнь можно с лихвой научиться читать некоторые приметы, знаки, делать логические выводы, в конце концов. Но тут Джууширо, как будто действительно предвидел, кто встретит их в расположении отряда.
- О, Бьякуя, - тайчо расплылся в благожелательной улыбке, а сам подумал о том, что ему, возможно, прямо сейчас придётся мирить свою нынешнюю подчинённую и бывшего лейтенанта. Вряд ли младшая Кучики даже после беседы с ним поймёт, что поступок Бьякуи был единственно верным. – А мы как раз говорили о вас. Я решил, что Рукии-чан не помешает прогулка на свежем воздухе, и взял её с собой на грунт, прошу прощения, если её отсутствие доставило вам беспокойство.
В некоторых вещах 28-й глава клана Кучики был не лучше своей приёмной сестры, и с ним приходилось обращаться, как с ребёнком. Бьякуя ни за что ни показал бы, как переживает из-за проблем Рукии, причём, и самому себе. Сколько бы они ещё не разговаривали друг с другом в таком случае – неизвестно.
- Благодарю вас, Укитаке-тайчо, - сдержанно произнёс тот, и даже тень эмоций не омрачила утончённое лицо. – Если у вас больше нет поручений к Рукии, я бы хотел, чтобы она отправилась домой.
- Да, конечно, разумеется, - Джууширо тщетно выискивал предлог, чтобы задержать их обоих, но упрямая причина не нашлась, и капитану пришлось отпустить свою подчинённую.
Сама девушка ничего не сказала, как будто речь шла вообще не о ней или её просто не было сейчас с ними. Но когда Кучики распахнул перед ней двери, чтобы маленькая шинигами смогла пройти, Рукия внезапно тихо произнесла:
- Спасибо, нии-сама.
Её старший брат застыл на месте, как будто громом поражённым. На это было слишком забавно смотреть со стороны, и Укитаке с трудом удержался, чтобы не усмехнуться. Позволь он себе такую слабость, и оба Кучики на века запишут его в списки своих заклятых врагов!
- Благодарю, - капитан шестого отряда низко склонил голову перед своим бывшим командиром. Конечно, Бьякуя не мог просто так сказать «спасибо», но и глупцу бы понятно, за что аристократ был так признателен.
Как только его коллега скрылся вслед за своей приёмной сестрой, беловолосый тайчо позволил себе улыбнуться. Слава Ками, наверное, с этого момента отношения между ними начнут налаживаться, иначе бы, сколько ещё нервов потратил Джууширо и остальные капитаны, наблюдая кислое лицо Бьякуи каждый раз, когда кто-то упоминал о риоке или Рукии?
Джууширо хотел бы ещё немного поразмышлять над тем, какой толчок дало застывшему во времени Сейрейтею появление Куросаки, однако появление адской бабочки возвестило, что капитана с докладом хотел видеть Главнокомандующий. Ямамото-сетайчо не терпел отлагательств, когда дело касалось наблюдения за бывшим и.о. шинигами, и это была ещё одна причина, по которой Укитаке всё чаще и чаще задумывался, что победа Готея 13 над предателями была не полной… а, может, даже и не победой. Айзен легко использовал способности своего зампакто в сражении, заставив капитанов, атаковать друг друга. Кто знает, вдруг шинигами до сих пор пребывают под гипнозом?
Хотя нет, это глупо, зампакто и его действие исчезают при гибели владельца.
- А ты сегодня на удивление заботлив и красноречив, Джу-чан, - раздался за спиной Укитаке до боли знакомый голос, когда тайчо шёл по резиденции первого отряда, возвращаясь к себе, и мужчина подскочил от неожиданности, умудрившись в прыжке развернуться. - Слушал бы ещё и слушал…
- Шунсуй! – Джууширо, задохнувшись от негодования, ухватил старого приятеля за ворот розовой накидки и стащил его с подоконника, позабыв о недавней рекомендации Уноханы (им обоим, кстати!) избегать физических нагрузок. – Что ты здесь делаешь? И в таком виде, тебя же только-только выпустили из госпиталя!
Кьёраку покорно спустился на пол, поправил своё розовое кимоно и заложил перебинтованную правую руку в вырез косоде. Проследив за этим его движением, беловолосый капитан нахмурился и приготовился хорошенько отчитать приятеля за безответственное отношение к собственному здоровью. Шунсуй, что, до сих пор не понял, что шутки закончились и больше ему не светит целыми днями глушить саке, по крайней мере, в ближайшие несколько недель? Рецу-чан столько раз говорила, что силы капитанов будут восстанавливаться крайне медленно, раны тяжелы; Кьёраку всё ещё не до конца владел своей правой рукой, и боли часто его мучили, иногда капитан не мог выпрямить руку и просто держал её так, как будто она была сломана.
- Не сердись, Джу-чан, у тебя морщинки появляются…
- Ещё заберись на Сокиоку и всем это прокричи, подхалим! – не сдержался Укитаке и отвернулся, не заметив коварного блеска в глазах коллеги.
- Отличная идея, - ухмыльнулся тот и, прежде чем капитан тринадцатого успел сообразить, что происходит, его уже нагло обхватили за талию и утянули в шунпо. Сопротивляться – Шунсуй, несмотря на раны, всё равно сильнее – бесполезно, и Джууширо от безысходности подчинился, решив припомнить всё любовнику потом. – Ну вот, мы на Сокиоку… - болезного тайчо очень бережно поставили на землю, как драгоценную фарфоровую куклу, и Кьёраку улыбнулся чуть виновато:
- По крайней мере, здесь никто не помешает нормально поговорить, а?
Джусанбантай тайчо тут же высвободился и отошёл в сторону, с деланным раздражением стряхивая с хаори невидимую пыль в том месте, где её коснулась рука друга. Коллега из восьмого отряда смотрел на это показное равнодушие с кроткой улыбкой умиления – как же он соскучился по такому Джу-чану! А то постоянно одни упрёки: следи за собой, не пей много, ты так себя совсем угробишь…
- О чём это таком важном ты собрался говорить? – наконец, удостоил его своим вниманием «Белоснежка».
- Например, о твоей сегодняшней прогулке в Каракуру, - прямо произнёс Кьёраку, и из его голоса исчезли нотки игривости и флирта. – С Бьякуей, сам знаешь, - как будто с айсбергом говоришь, ничего не вызнать… Вот и пришлось самому наведаться в тихий спокойный городок.
- С-самому?! – Укитаке, наконец, понял, чем на самом деле были те странные всплески реяцу, которые он чувствовал в Каракуре, но списал на волнение своей подчинённой. – Это был ты, Шунсуй?
- Джу-чан, зачем же так холодно? – залебезил хачибантай тайчо, молитвенно складывая руки. – Я беспокоился о тебе, вот и решил подстраховать, да и посмотреть на всё своими глазами.
- Подстраховать? Ясно, - Джууширо кашлянул и выпрямился, поразив любовника уничижительным взглядом. - Если ты уже позабыл, из капитанов я меньше всех нуждаюсь в медицинской помощи. Выполнять приказы Яма-джи я в состоянии самостоятельно, не нужно за мной приглядывать, как за ребёнком! – нет, на него действительно смотрели, как на малыша, за которым нужен глаз да глаз! И кто? Шунсуй, который лучше всех (кроме самого Укитаке), знал своего д-друга! «Так тебе и надо, Джууширо, только что думал о других, как о детях, побудь и сам в этой шкуре».
- Яре-яре, не злись. Признаюсь, я просто хотел пошутить, - Шунсуй сел на траву, снял свою соломенную шляпу, и, задумчиво начал рассматривать плетение на её полях. Старый проверенный способ: начать игнорировать Укитаке, делая вид, что занят какими-то очень важными размышлениями. «Белоснежки» надолго не хватит… – Я на самом деле хотел взглянуть, как дела у риоки. Старик Яма упрямо говорит, что угроза миновала, силы Куросаки надёжно запечатаны, но его приказы свидетельствуют об обратном. Неужели, ты не заметил?
- По-твоему, не заметил?! – беловолосый мужчина уже не был настолько рассержен, как в самом начале их глупой беседы, только это не помешало ему продолжить строить из себя недотрогу. – Он не доверяет отчётам Киске, каждую неделю посылает шинигами рангом не ниже капитана, чтобы проверить, соответствуют ли описанные Урахарой события действительности. Практически всегда это задание выполняет Бьякуя, потому что он… - Укитаке запнулся, поняв, что в этой своей экспромтной речи ненароком подобрался очень близко к истине, - единственный, кто без колебаний сможет уничтожить риоку в случае опасности.
- Ну, с последним утверждением я бы поспорил. По-твоему, мы для этой роли не годимся? Тебе, Джууширо, даже не пришлось бы выпускать свой шикай, хватило бы одного удара. Куросаки же теперь обычный подросток, с ним и лейтенант справится!
- Тогда почему Кучики-тайчо? – капитан тринадцатого, тяжело вздохнув и позабыв о собственном здоровье, присел на большой камень. Кьёраку с тревогой наблюдал, как его Джу-чан аккуратно обмахивает ладошкой поверхность, убирая воду. Вот Укитаке… столько разглагольствует о здоровье, а сам преспокойно садится на холодное! Между прочим, дождь закончился только недавно, воздух полон сырости, он же!.. – Что-то делает Бьякую таким особенным в глазах Главнокомандующего… или какой-то опыт даёт ему преимущества… Да, верно! – воскликнул беловолосый шинигами, и Шунсуй, который собирался обнять партнёра, накинув ему на плечи своё кимоно, удивлённо отшатнулся. – Из всех капитанов Готей 13 Бьякуя-кун единственный видел Пустого Куросаки!
- Он? – недоумённо переспросил Кьёраку, почесав затылок. Возведя задумчивый взгляд к серому небу, заложенному тучами, тайчо поинтересовался: – Когда? Почему я не видел?
- Сейчас это неважно, - отмахнулся Джууширо, машинально подумав, что заядлый ловелас говорил о Пустом, как об очередной красотке.
Если и через два месяца после битвы у шинигами остаются сомнения, значит, их победа была не полной. Многие тогда пострадали из-за того, что были беззащитны перед Кьёка Суйгецу… Что, если смерть Айзена, триумф Готея – всё это было очередной иллюзией? Вдруг, они всё ещё пребывают в сладком неведении, пока убивают единственного, кто может сопротивляться? Да и какую угрозу мог представлять Куросаки после уничтожения капитанов-предателей - такую, что потребовалось непременно запечатать его силу шинигами? Заботу о будущем парня очень сложно счесть реальным обоснованием того приказа Ямамото-сетайчо; значит, возможно, опасность исходила из поединка между риокой и Айзеном…
- Выходит, что Кучики должен наблюдать за Куросаки. Поскольку он видел процесс превращения парня в Пустого, то среагирует быстрее, чем кто-либо другой, и не допустит катастрофы. Вот в чём дело.
- Ты меня просто поражаешь, Джу-чан, - с теплотой и нежностью пробормотал Кьёраку, наконец, прижав к себе беловолосого капитана. – Надо же, как на тебя повлияла хорошая погода: что ни мысль, то гениальна! А речь для Кучики-сан, я не преувеличиваю, превосходна… Ничего, кстати, что ты сидишь на холодном камне?
- Рукии-чан, нужен был кто-то, кто бы объяснил неправильность её поступков, - отрешённо произнёс Укитаке, уткнувшись в плечо партнёру. Настроение у мужчины резко упало, когда Кьёраку заговорил о девушке.
- И бесполезность…
- Да, и бесполезность тоже. Поскольку Бьякуя…
- Скорее съест свой шарф, чем сделает это, - услужливо подсказал тайчо восьмого отряда и довольно зажмурился от громкого укоризненного возгласа «Шунсуй!». – А что? Я всего лишь использовал более жизненные выражения, которые в ходу у народа.
«Самый народный капитан» Готея уткнулся лицом в роскошные белые волосы своего верного и преданного любовника и тоже замолчал. Как давно им удавалось побыть вот так, наедине, когда никто и ничто не мешало? До сих пор столько беготни и суеты, редко урвёшь минутку для встречи, а о том, чтобы заявиться к Джууширо вечерком и остаться у него на ночь, речи давно не шло…
Шунсуй поймал себя на мысли, что позорно забывает о настоящей цели похищения Джу-чана из казарм первого отряда, но послал её куда подальше.
- Знаешь, я подумываю над тем, чтобы назначить её лейтенантом, - негромко сказал Укитаке, решив поделиться с приятелем своими замыслами. – Кучики-сан хоть и не хватает сил, однако она очень ответственна и исполнительна; новые обязанности займут время, и тогда ей некогда будет страдать, и грустить по риоке. Хотя Бьякуя наверняка скажет, что его сестра к этому не готова и потребует отменить решение…
- Яре-яре, Джу-чан, ты знаешь, что разобьёшь сердца своим помощникам? – легко и беззаботно засмеялся Кьёраку. – Я понимаю. Ты переживаешь за Рукию, но, по-моему, есть дела и поважнее, посерьёзнее, чем безответная любовь молодой подчинённой... слава Ками, что не к командиру, - буркнул мужчина. На какой-то миг он представил себе конкуренцию со стороны Рукии (богатое воображение дорисовало ещё и Бьякую, вызывающего Шунсуя на дуэль за руку и сердце Укитаке для сестры) и ужаснулся. - Да, откуда такие отцовские чувства, а? Хицугая-тайчо снова отказался от конфет?
Джууширо, улыбавшийся словам друга, резко помрачнел и поднялся, отстраняясь:
- Что ты, Шун-чан, это жестоко! Тооширо-кун такого никому не простит, - капитан тринадцатого был абсолютно уверен, что предложи Хицугае сладости сам Главнокомандующий, он получил бы категоричный отказ... как минимум.
Джубантай тайчо замкнулся в себе, огрубел, озлобился… едва придя в себя в госпитале, Хицугая потребовал бумагу и написал прошение об отставке. Мальчишка тяжело переживал смерть давней подруги, которая, фактически, погибла от его рук, не мог простить себя и, кажется, собирался вовсе покинуть Сейрейтей (если не Сообщество душ). Наверняка, Тооширо так и не понял, почему его оставили в Готее. Легко убежать от прошлого, но по-настоящему справиться и сделать верные выводы можно, только если встретить свои ошибки – какими бы страшными они ни были! - лицом к лицу.
- Мне бы не хотелось нарываться на спарринг с ним…
Укитаке содрогнулся всем телом, судорожно сжимая пальцы, попытался ухватиться за что-то, чтобы переждать несколько мгновений слабости. Вырвавшийся из глубины тела кашель заставил его согнуться почти пополам, мышцы скрутило спазмом, и ладонь мужчины просто скользнула по белому хаори друга.
- Эй-эй, Джу-чан! – растерянный Кьёраку не успел сообразить, когда начался приступ. Опустившись рядом с другом на колени и отняв руку Джууширо от лица, капитан обнаружил, что и сползшее розовое кимоно, и полы капитанской накидки покрывают тёмно-красные пятна. Сколько крови… – Я же говорил, что тебе нельзя сидеть на холодных камнях!
Укитаке слабо застонал, протестуя против обвинений.
- И не вздумай сбежать! – предупредил своего коллегу хачибантай тайчо. – Рецу мне сказала, что давно собирается пообщаться с тобой и уложить на полное обследование. Так что не мешай!
Капитан тринадцатого отряда замолчал – его сначала грубо перекинули через плечо, но потом Кьёраку сообразил, что так только навредит, и аккуратно поднял партнёра на руки. Кашель прошёл, но отвратительное ощущение слабости осталось вместе с привкусом крови на языке. В самом деле, Шун-чан прав, Джууширо слишком расслабился, решив, что проклятая болезнь, наконец, отступила.
- Ты становишься совершенно безответственным, - вздохнул Кьёраку и ушёл в шунпо. Следующей его остановкой была резиденция капитана четвёртого отряда, Уноханы Рецу.
@темы:
Урахара,
Ичиго,
Хичиго,
Зангетсу,
фанфики
-
-
04.03.2010 в 06:52Как начала переживать за героев, так и не перестаю. Особенно за Ичиго. Надеюсь вы все же оставили ему лазейку-возможность все вернуть, иначе вообще получится беспросвет (ни за что не поверю, что Зангетсу и Хичи вот так просто дадут себя уничтожить и не защитят хозяина хоть как-то).
-
-
04.03.2010 в 06:56-
-
04.03.2010 в 09:53Но конечно, Зангецу и Хичиго без дела не сидят. Просто кое-что им нужно было сделать, и это кое-что требует времени.
-
-
05.03.2010 в 00:54Спасибо)))))))
С нетерпением жду продолжения)))))
-
-
05.03.2010 в 15:41-
-
05.03.2010 в 15:45-
-
02.04.2010 в 01:21