В первый раз Ичиго сумел достичь банкая за три дня. Но это было в Сообществе душ и тогда решался вопрос жизни или смерти Рукии. Урахара же чётко дал понять, что в борьбе с Зависимыми вся надежда была только на Куросаки, и парень не имел права подвести остальных. Что же это означает? Что он должен поступиться собственной гордостью, мужской честью и как там это ещё называется? Соблазнить зампакто… интересно, Киске этот способ уже проверял или решил доверить ему стать почётным подопытным кроликом?

- Ичиго! – на спину подростка со всего размаху приземлилось нечто плюшевое и принялось скакать на ней. – Ичиго! Ичиго!

- Да что? – обозлённо рыкнул тот, ухватив игрушку за голову и сев на кровати.

- Посмотри, что ты со мной сделал! – завопил Кон, жалостливо подвывая. Он ткнул лапой в пятна грязи на брюхе и распоротый шов, из которого торчали клоки ваты. – Ты – бессердечный и жестокий, Ичиго! Как я могу жить в одном теле с таким…

- Если уж на то пошло, мог бы давно уже поискать себе дом получше, - Ририн появилась на подоконнике и скрестила на груди крылья, - а не жаловался постоянно на свою судьбу.

- Боги, как я устал от вас обоих!.. – разочарованно произнёс Куросаки и отточенным движением зашвырнул Кона в тот же угол, где уже валялась сумка. – А тебе, Ририн, между прочим, надо быть у Киске – он чего-то там узнал и наверняка сам не понял что, - буркнул он вслед удаляющейся игрушке и бухнулся назад на кровать.

Кон ещё пару минут поворочался, плачась на жизнь. Видимо, поняв, что жалеть его не собираются, он поднялся и тоже покинул комнату через окно «в поисках лучшей доли». А Ичиго наконец-то остался один.

«Вот Кон, - лениво думал парень, глядя в потолок. - Он – душа+, которую шинигами создали искусственно. Однако у него есть чувства, он может чувствовать страх, злость, желание… Вот дерьмо!»

Его лицо вновь залила краска. Парень понимал, что рано или поздно он разделит с кем-то свой первый раз, но только не с… мужчиной, которого он едва знал, и не потому что того требует его долг! Куросаки попытался представить себе, как он подходит к старику и пытается его поцеловать, но почти сразу же зажал себе рот рукой и помотал головой, прогоняя отвратительные мысли.

Зангецу – его меч. Часть его души. Если попытаться его поцеловать, наверное, это то же самое, что поцеловать в губы сестру или брата… а то и ещё хуже. И потом, Зангецу ведь мужчина! А Ичиго никогда не привлекали ни мужчины, ни парни, он был нормальным!

Ичиго поклялся, что при первой же встрече он устроит Урахаре «сладкую жизнь», чтобы тот никогда больше не смел так издеваться над ним. Ведь не могло же это быть правдой! Просто Йоруичи, видно, рассказала Киске, как можно пошутить, а Урахара не смог пройти мимо. Парень даже разозлился на себя за то, что сначала поверил в глупую болтовню торговца.

Но червячок сомнения всё же оставался. Куросаки не давало покоя, что их победа в противостоянии с Зависимыми почти полностью зависела от него. Приходилось постоянно думать о том, что он мог сделать, чтобы шинигами могли получить преимущество, и терзаться из-за того, что он мог чего-то не сделать. Ради своих друзей, ради спасения невинных душ парень готов был ухватиться за любую возможность, но только не за такую.

Да Ичиго и представить себе не мог, чтобы Бьякуя или Ренджи проделывали что-то подобное! Вспомнив об Ямамото-сетайчо, исполняющий обязанности вздрогнул и поёжился. Нет, да дураку же ясно, что Урахара решил пошутить, зная об отношении Ичиго к такой теме, как секс. Куросаки вздохнул и, подперев рукой подбородок, уставился на своё удостоверение, выпавшее на одеяло, когда он бросил сумку. Этот небольшой знак символизировал собой огромные обязанности, которые ему было нести всё труднее и труднее, хотя он и старался этого не показывать. И, конечно, Ичиго ожидал гораздо более серьёзной поддержки, чем «эта». Наверное, всё же было правильно, что шинигами должен самостоятельно разбираться во всех проблемах со своим зампакто, но ведь он был не таким, как все остальные шинигами. Куросаки слишком мало знал об их мире, их правилах, о многом он вообще не имел понятия. Как бы ни хотелось говорить такое, однако Ичиго всё-таки нуждался в чьей-то помощи.

Иногда ему даже начинало казаться, что это настоящее чудо, что Зангецу до сих пор сражается вместе с ним. Он ведь несколько раз давал старику обещание, что они станут ближе друг к другу, и Зангецу больше не придётся неделями скучать одному в перевёрнутом мире его хозяина. Но подросток каждый раз забывал об этом, отвлекаясь то на очередную военную операцию, то на учёбу. А старик всё терпел и помогал ему. Вряд ли он заслуживает той участи, которую ему готовил Урахара.

С этим торговцем Ичиго обрёл бы банкай даже без всяких его штучек – только ради того, чтобы с удовольствием впечатать Киске мордой в стену и не один раз.

***
Уже ночью парню вдруг пришла в голову мысль, от которой сон сняло, как рукой. Куросаки перевернулся на бок и, покусывая губу, в глубокой задумчивости наморщил лоб. Раньше ведь именно Зангецу приводил Ичиго в его внутренний мир. Но столько времени уже прошло с тех пор, как они виделись в последний раз в Сообществе душ, значит, старик всё-таки обиделся на него, услышав, о чём хозяин думал сегодня.

Несмотря на то, что подростку удалось убедить себя в абсурдности совета Киске, слова бывшего капитана, это «Постарайся, Куросаки-кун», всё равно не шли из головы. Да он и так старался! Но, если бы всё было так, что пришлось бы не брезговать и таким… унизительным способом, как бы он попытался предложить Зангецу… переспать? Ичиго отчётливо представил себе непроницаемое лицо мужчины, представил, как он снимает свои чёрные очки и кидает на него убийственно-равнодушный взгляд. Чёрт, вот это было гораздо страшнее, чем самая жестокая насмешка!

Его отношения со стариком были далеко не самыми лучшими, и Ичиго понимал, что сам не прикладывает никаких усилий, чтобы изменить сложившуюся ситуацию. Может быть, он не может освоить банкай в реальном мире как раз потому, что Зангецу устал потакать ему, не получая ничего взамен? Парень зажмурился и ударил кулаком по подушке. Чёрт, если это так, ему не хотелось бы ссориться с Зангецу, ведь теперь-то вряд ли получится оправдаться. Но Куросаки был почти что бессилен – он не знал, как ему попасть в свой внутренний мир, чтобы поговорить с духом клинка, а тот, судя по всему, общаться с ним не горел желанием.
Стоп.

Так, может, Урахара именно на это и намекал, правда, в такой извращённой форме? Киске уже ему помог однажды с Зангецу, вдруг он знает что-то о старике, и решил таким образом заставить Ичиго задуматься? Чёрт, и ведь помогло же!

Может быть, со стариком что-то случилось? И из-за этого он не разговаривает с ним, не появляется на глаза и не помогает?! Раньше парень никогда не задумывался о такой возможности, он и предположить не мог, что с Зангецу может что-то произойти в его внутреннем мире. Но кто знает, может, именно вечное одиночество сыграло решающую роль.

Как бы то ни было, ему сейчас срочно нужно было попасть в свой внутренний мир. Но как? Куросаки вздохнул, прикрыл глаза, успокаиваясь, в попытке заснуть. Как-то Ренджи говорил ему, что таким образом можно оказаться во внутреннем мире, однако этот способ не каждому мог помочь. Но он так отчаянно хотел очутиться рядом с Зангецу и увидеть, что с ним всё в порядке. Парнишка даже сам как-то не очень понимал, почему вдруг одна только мысль, что с его зампакто могло произойти несчастье, заставила его так нервничать. Конечно, Зангецу был сущностью его оружия, Куросаки не смог бы сражаться, оставшись без меча. Да это и не так важно, ведь Зангецу может страдать или чувствовать боль так же, как и обычный человек, Ичиго просто не мог допустить того, чтобы кто-то страдал из-за него, чтобы кого-то он всё же не смог защитить.

***
Парень так и не понял, как оказался в своём внутреннем мире. Он лежал с закрытыми глазами, расслабившись, и неожиданно оказался выдернутым из реальности. Хорошо хоть, что Ичиго не летел с высоты, а сразу очутился на стекле одного из множества небоскрёбов.

Поднявшись и одёрнув форму шинигами, рыжий обернулся, почти сразу же почувствовав присутствие постороннего.

- Зангецу! – Куросаки не смог сдержать счастливой улыбки, увидев мужчину, внешне целого и невредимого.

Зангецу выглядел как обычно, и не было никаких признаков плохого самочувствия. Его чёрный плащ всё так же развевался на невидимом и неощущаемом ветру, выражение лица было непроницаемым, а за стёклами солнечных очков опять было не угадать истинные эмоции старика. Он стоял чуть поодаль, заложив руки в карманы, и вроде бы пристально глядел на него.

- Ты… я… - едва только парень оказался рядом с сущностью своего меча, неожиданно его охватило страшное волнение. Сказать, что только что волновался за него, оказалось чересчур сложно. Ичиго никогда раньше не говорил мужчине ничего подобного, по собственной воле, так сказать. – Я уже было подумал, что с тобой что-то случилось, - произнёс Куросаки, неловко улыбаясь и стараясь не смотреть прямо на Зангецу.

- Ты же знаешь сам, Ичиго, здесь со мной ничего произойти не может, - в голосе зампакто шинигами послышался какой-то незнакомый холодный оттенок. Чуть нахмурившись, Ичиго склонил голову, всё же решившись посмотреть тому в глаза, но, конечно, ничего не смог разглядеть через очки.

Как-то это всё было не так. Парень не так представлял себе их встречу. Хоть Зангецу никогда не вёл себя как-то по-особенному с Ичиго, однако он относился к нему тепло, а не так безразлично, как сейчас. И даже в его собственном внутреннем мире подростку было холодно, хотя раньше у шинигами как будто пропадали все чувства, когда он находился здесь. Словно всё вокруг отражало настроение Зангецу: холодное голубое небо, белые облака, проносящиеся стороной, бездушные небоскрёбы, только стекло, сталь и бетон и, кроме них двоих, никого больше живого и тёплого. Наверное, это действительно трудно – жить в таком однообразном мире, особенно, когда в нём идёт дождь.

- Но… с тобой точно всё в порядке? – на всякий случай неуверенным тоном уточнил исполняющий обязанности. У него уже не осталось сомнений, что старик на него обиделся, причём очень сильно. – Просто я так давно тебя не видел, что уже начал думать, могло ли с тобой…

- Можешь подойти и посмотреть сам, - неожиданно ответил ему мужчина и протянул руку. Его простой жест был для Ичиго совершенно непонятным, и парень несколько секунд лишь смотрел на него, осознавая, что Зангецу только что предложил… осмотреть себя?

Всегда храбрый и безрассудный, если дело касалось боя, Куросаки почувствовал нечто, похожее на панику. Мысли лихорадочно проносились в голове, одна глупее и другой, и облака ускорили свой бег, словно пытаясь поспеть за ними. На что Зангецу сейчас намекал? Что, если он может слышать мысли хозяина и уже знает о дурацкой шуточке Урахары, и что Ичиго на неё повёлся? Что, если он тоже решил пошутить? И Боги, что, если он принял всё за правду?!

Но Ичиго не был бы Ичиго, если бы продолжал стоять, как истукан. Старик мог и ещё сильнее обидеться, и какой бы скрытый смысл ни был в его словах, парень не мог отступить вот так. Ему внезапно всё стало ясно – да, это битва, очередная битва! Что бы ни происходило между ними, его зампакто всегда был на его стороне, помогая отыскать правильный путь, и шинигами верил ему, зная, что старик никогда его не предаст. Как и в прошлый раз, когда Зангецу заставил его драться с собой, чтобы Куросаки смог получить банкай, адреналин выплеснулся в кровь, одурманивая и заставляя немного робеющего мальчишку превратиться в воина. Ичиго усмехнулся и в два шага преодолел разделяющее их расстояние.

Похоже, его решительность Зангецу даже удивила – Куросаки понял это по тому, как неожиданно изменилось то ощущение силы, которое он испытывал в присутствии мужчины. Колебания были незначительны, но это была фактически первая заметная реакция Зангецу на его действия, до этого Ичиго было сложно определить, чего же от него добивается зампакто и верно ли то, что парень делает. Однако тот не отступил и руку не убрал, поэтому шинигами после секундной борьбы с самим собой всё же дотронулся до его руки.

Тёплая, чуть грубоватая и шершавая – Ичиго постарался не выдать своего удивления. Он как-то не задумывался о том, насколько человечен облик Зангецу; прикоснувшись сейчас к его руке, подросток и не сразу припомнил, что перед ним не настоящий человек. И то, что старик позволил ему такой поступок, как нельзя лучше говорило шинигами, как доверяет ему Зангецу. По крайней мере, Куросаки думал так, потому что для него этот, казалось бы, маловажный жест значил очень много.

Исполняющий обязанности чуть покраснел, подумав о том, как они выглядят со стороны, и порадовался, что увидеть это некому. Он и сам неожиданно понял, каким интимным вдруг оказалось прикосновение к чужой ладони; что в глубине души его опалило ранее неизведанным жаром, а сердце понеслось вскачь, как в самой яростной битве, нет, даже ещё сильнее! Перехватило дыхание, Ичиго не мог оторвать взгляда от лица Зангецу, что впервые оказалось так близко, что за очками наконец-то можно было разгадать чужой взгляд, немного растерянный и удивлённый. Но выражение лица Зангецу по-прежнему непроницаемо, и парень лишь каким-то шестым чувством ощущал слабые отголоски исходящих от него эмоций.

А потом захват руки мужчины стал подобен стали, и шинигами не успел испугаться, как оказался притянут вплотную к теплому и упруго-жесткому телу. Другой рукой Зангецу обхватил его за плечи, вжимая в себя так, чтобы между ними не оказалось и сантиметра пустого пространства. Ошеломлённый новыми ощущениями, грубой мужской силой, близостью чужого тела, невероятным притяжением всё ещё скрытых от него глаз Ичиго подчинился; его ладонь, не захваченная в плен чужих рук, упёрлась мужчине в плечо, но у парня не было сил или желания оттолкнуть. Прикосновение губ – сухих, жёстких, требовательных, явно опытных и невыносимо жестоких – и Ичиго словно ударило током – огненная волна пролилась по позвоночнику, обожгла внизу живота, заставив отвечать жадно и яростно, пытаясь не проиграть в этой борьбе. Но всё равно он проигрывал, хоть и бросился в битву со всем безрассудством молодости, подчиняясь безумному напору и страсти, внезапно вспыхнувшей в нём. Поцелуй не был нежным или хотя бы ласковым; для этих двоих он стал новым сражением, где хозяин и слуга поневоле поменялись местами, где победа значила куда больше, чем в простом бою.

Захваченный этим сумасшедшим вихрем ощущений парень, почувствовав, что мужчина хочет отстраниться, вновь бросился в атаку, сминая, разрывая его превосходство. Зангецу резко оттолкнул от себя подростка, оборвав поцелуй, словно испугавшись того, что мальчишка сможет одержать над ним верх. Ичиго глубоко вдохнул, ноги вдруг ослабли, по всему телу пробегала дрожь, а лицо горело, горело от жгучего румянца и новых ощущений, всецело захвативших его. Без поддержки Зангецу, его рук и тела, к которому его так неистово прижимал старик, он чувствовал себя печально одиноким и покинутым, так хотелось опять оказаться в сильном захвате, не имея возможности противостоять его действиям.

Мужчина не проронил больше ни слова, пока образ его хозяина медленно растворялся во внутреннем мире, возвращая шинигами в реальность. Почему-то во всём облике растрёпанного, но до жути упорного парня, что едва ли не заставил Зангецу отступить и пожалеть о придуманном наказании, ему больше всего запомнились именно губы – истёрзанные немилосердным первым поцелуем, который мужчине посчастливилось украсть.

Как только Куросаки исчез, грудь зампакто обхватили бледные руки, к его спине прижалось горячее тело и знакомый металлический голос жарко зашептал на ухо:

- Я и не подозревал, что ты настолько жесток, старик, - Пустой скалился, нагло и собственнически облапывая его. – Ты ведь его практически раздавил. Ну что, теперь-то доволен?

Тот промолчал, хмурясь и опустив взгляд, но позволяя Хичиго делать то, что ему захочется. Такое бывало очень нечасто, и Пустой мгновенно этим воспользовался: развернув мужчину к себе лицом, он рванул плащ, сорвал и отбросил в сторону солнечные очки, навалился и бешено, яростно поцеловал. Зангецу ответил, запуская ладонь в волосы парня, забирая власть в их игре и заставляя Хичиго подчиняться против воли.

«Вот оно – то, что навеки разделило две половинки одной души».

- Ну? И кто из нас целуется лучше? – чуть менее нахально улыбаясь, протянул парень, когда Зангецу соизволил выпустить его.

Мужчина глянул в его глаза, где танцевали бешеные огоньки, и жестоко улыбнулся, отчего Пустому мгновенно стало не по себе. Сила Зангецу его пугала, и если он захочет что-то сделать, то сопротивляться будет почти невозможно. В этом старике даже для Хичиго оставалось слишком много тайн, и никогда нельзя точно сказать, как он поступит.

- А ты так сильно хочешь это узнать?

«Думаешь, я позволю тебе это узнать?»